— И кто же он? — вопрошал вконец расстроенный незадачливый жених.

— Да я вас сейчас познакомлю! Зебадия! — позвала девушка. — Милый мой, покажись, выйди к нам, познакомься с хорошим человеком!

— Зебадия? — повторил Горшечников. — Господи, что за имя-то такое? Лютеранин, что ли?

Тем временем на зов хозяйки никто не вышел, и она ускользнула в соседнюю комнату. Через миг она появилась оттуда. К груди она прижимала большого серого кота с белым животом и белыми «носочками» на лапах.

— Вот мой избранник! — Софья приподняла кота над головой и с торжественностью поднесла к раздосадованному Горшечникову.

— Грешно же вам смеяться, Софья! Вечно вы насмешничаете надо мной!

Он подошел к коту и почесал ему белый живот.

— Повезло тебе, брат! Зебадия!

Зебадии действительно повезло. Не случись на его жизненном пути добросердечной девушки Софьи, кошачья жизнь пошла бы наперекосяк. Поначалу неразумным котенком он был взят в дом популярного литератора Нелидова. С младых когтей он привык к теплому молоку, шуршанию листков рукописи, которые его чрезвычайно забавляли. Кот приспособился часами сидеть на плече хозяина, покуда тот работал за столом, а иначе про него и не вспомнят. А здесь близко хозяйское ухо, небритая щека, ласковая рука с длинными гибкими чувственными пальцами.

«Милый мой звереныш, теперь только ты у меня. Одного тебя буду любить. Надеюсь, хоть это чувство мне позволено судьбой, злым роком!»

Однако злой рок оказался неумолим. Нелидову надо было вступать в права наследства и заселяться в старый дядюшкин дом. Феликс решил, что теперь, когда страшное подозрение в его мистическом даре еще более укрепилось, ему в самый раз бежать от людей, сокрыться, поселиться в глуши и вести уединенный образ жизни.

— Да ты с ума сошел — хоронить себя заживо в этой глухомани! А как же твое творчество, как же новая пьеса. Как театр? — в отчаянии кричал на него Рандлевский.

— Да что ты так убиваешься, Леонтий? — Нелидов с недоумением пожал плечами. — Мы же не в семнадцатом веке живем. Почтовые поезда ходят, почтальоны почту разносят. Дойдут до тебя мои рукописи. Да я буду наведываться в столицу, буду, только теперь мне надо немного пожить одному. Совсем одному. Мне же страшно, друг мой. Страшно жить на свете, страшно общаться с людьми! Может, я опять за границу поеду. Не знаю. Не решил еще.

Переезд — дело хлопотное. Пожитки, книги, а тут еще и зверь, о котором надо заботиться. А если собираться за границу, так и вовсе его надо бы куда-нибудь пристроить в хорошие руки, на время отъезда.

Нелидов мысленно перебрал столичных знакомых, и в его памяти всплыло лицо Ангелины Толкушиной, всегда приветливое, всегда доброжелательное. Вот кто не откажет в христианском содействии!

Толкушина очень удивилась визиту Нелидова, не такой он был частый гость в их доме. Еще больше она подивилась просьбе гостя. В доме Толкушиных не держали ни кошек, ни собак, покойная Устинья Власьевна была очень чистоплотна и брезглива. С той поры и повелось — никакого зверья в комнатах.

— Вот, думал, быть может, вы мне поможете, приютите временно моего четырехлапого сыночка, покуда я свои дела устраиваю, — и Нелидов вытащил из-за пазухи маленького котика.

Ангелина смотрела озадаченно, не зная, что и сказать. Отказать неловко.

— Это совсем ненадолго, Ангелина Петровна. Я скоро совсем переезжаю в Грушевку, устроюсь там, вступлю в наследство. Надобно съездить в Энск, может, немного погодя, поеду за границу, а потом вернусь и заберу кота. Я понимаю ваше удивление, ведь есть же прислуга, дворник. Но в том-то и дело, что он мне стал как родной в моем опустевшем доме, после, — он запнулся, — …после ухода Соломеи, вы же понимаете. Он мне душу лечил своим мурлыканьем. И потом, я воспитал его как интеллигентнейшее созданье, любителя литературы, знатока языков. Я не могу его отдать невесть кому или просто вышвырнуть на двор!

При последних словах Нелидова Ангелина рассмеялась и обернулась к молодой женщине, которая сидела тут же в гостиной. Нелидов смутно помнил, что эта барышня приходилась хозяйке подругой, приезжала к ней из провинции. И зовут ее, кажется, Софья.

— Сударь, Ангелина Петровна, если позволите… — Девушка встала с дивана, на котором она рукодельничала. — Вы изволили упоминать Энск. Если пожелаете, я могу временно приютить ваше животное, у меня дом в Энске. Когда все разрешится, вы сможете его забрать, вам это будет удобнее, да и Ангелине Петровне, я думаю, тоже.

— Храни вас бог, сударыня! — с нарочитой торжественностью воскликнул Нелидов! — Вы проявили истинное христианское милосердие, подлинную любовь к божьим тварям! Вам воздастся! Вручаю вам моего мальчика, берегите его, он будет вас радовать так же, как и меня!

Нелидов легким движением руки подцепил котика с пола и, изящно изогнувшись, поднес его к девушке. Та засмеялась и обеими руками приняла пушистое созданье. Кот замурчал, стал устраиваться поудобней на ее коленях и, наконец, замер, положив широкие лапы ей на грудь и вперив в лицо новой хозяйки неподвижный взгляд зеленых глаз.

— Как его зовут?

— Имя ему — Зебадия! — Нелидов наклонил голову, словно представлялся незнакомым.

— Как, как? Зебадия? Что сие значит? — удивилась Софья. — Странное имя для кота.

— Что ж, всякий чудит, как может. Я много читаю европейских сказок. В одной из них принцесса, чтобы избежать злой участи, пыталась угадать имя гнома. Она перебирала разные имена, одно из них как раз и было Зебадия. Оно показалось мне ужасно забавным, необычное сочетание звуков. Мне не хотелось его потерять. В своих литературных творениях я не нашел ему применения. Вот и нарек кота. А что, полагаете, что его надо окрестить Ваською или Мурзиком?

— О, нет, я вижу по его глазам, что ему быть только Зебадией, и никем иным! — И Софья принялась гладить мягкую серую шерсть. Кот заурчал и выпустил когти от удовольствия.

Зачем Софья взяла кота? Разве она так любила котов? Конечно, как все молодые женщины, она была к ним неравнодушна. Но не только любовь к кошачьему племени подвигла ее на помощь Нелидову. Она надеялась, что тот приедет за своим котом в Энск, что, быть может, через этого кота он, наконец, увидит и ее, услышит, запомнит, выделит из других людей. Ведь до этого времени она могла по пальцам посчитать слова, которые он когда-либо ей говорил. А ведь она знала, что Нелидов овдовел, что он свободен теперь. Конечно, он будет скорбеть о своей супруге, но не вечно же? К тому же, Ангелина рассказывала, что, по слухам, в том браке любила только злополучная Соломея. Феликс же, судачили в театре знатоки человеческих натур, женился на ней то ли из жалости, то ли из преувеличенного и превратно понимаемого эстетства. Одним словом, Софья вдруг решила, что в образе кота судьба дарует ей шанс, шанс чуть ближе познакомиться с человеком, о котором она доселе могла только мечтать. Ведь именно таким она представляла своего избранника, о таком грезила ночами. И вот он явился, но недоступен, недосягаем. Поэтому, поборов внутреннюю гордость, Софья ринулась бороться за счастье и предложила приютить зверя на время у себя.